высокородие? Разве татары чем-то хуже чухонцев? Они тоже могут заговоры затевать. Даже обидно, что вы их так быстро со счетов сбрасываете.
— Ты если помочь не хочешь, тартыга[20], хотя бы не мешай!
Лаптев схватил газету со стола и вчитался в колонку с короткими сообщениями и воскликнул с азартом:
— «Ч.» — это чугун! Лев-то из чугуна отлит!
— Отлично! — воодушевился статский советник. — И что нам это дает?
— Чугунные… запонки… русских тамплиеров, — запинаясь, выдал следователь.
— Кого?
— Анархистов. Есть подпольный кружок, в котором состоят молодые дворяне, в основном из разорившихся фамилий. Эти недоросли провозгласили себя рыцарями духа и наследниками идей тамплиеров. Возможно, они носят запонки из чугуна, чтобы узнавать друг друга. Тайный знак, как у масонов.
— Тьфу ты, выдумщик! Обязательно надо было масонов приплести… А так хорошо начинал. Давай что-нибудь более реальное.
— Извольте-с. Чрезвычайная… забастовка рабочих… Твери.
— Почему именно Твери?
— Она между столицей и Москвой. Может там стачку удобнее проводить?
— Тамошний жандармский корпус — свора злобных церберов. Никто с ними связываться не пожелает.
— Ну… Может в Туле или Тамбове взбунтуются.
Куманцов задумался, постукивая кончиками пальцев по столу. Версия ему нравилась. Объявить дело политическим и сбросить на плечи охранного отделения, пусть сами возятся. Но нет, для этого нужны крепкие доказательства, а все эти домыслы… Сунешься с ними к Пирамидову[21] и в одночасье станешь посмешищем всей столицы.
— Вряд ли, — вздохнул начальник уголовного сыска. — Рабочие, конечно, бузят иной раз, но оголтелых смутьянов среди них мало. Большинство на забастовку не отважится. У всех семьи, мелюзга по лавкам. Кормить надобно… Волгин, а у тебя есть еще варианты?
— Конечно, Ваше высокородие! — зубоскал вскочил, пародируя рвение молодого коллеги. — Червонец занял рябому татарину. Сомов одолжил денег и записал, чтобы не забыть.
— Дался тебе этот татарин, — Куманцов в раздражении скрипнул зубами. — Проспись уже! С-скотина туполобая… Хм… Возможно, здесь зашифрованы географические координаты. Черная заводь? Черкасский затон?
— А если «Ч.» — это чертеж? — предположил Лаптев.
— А если «З.» — это западня? — подсказал Волгин, ненадолго приходя в ясное сознание.
Дальше они заладили наперебой, не слушая друг друга:
— А если «Р.» — это раскольник?
— Разбойник?
— Ревнивец?
— Революционный… террор?
— Сплюнь, не ровен час, накаркаешь, — поморщился статский советник. — А если «Т.» — это тюрьма?
— Вполне возможно. Помните, Сомов испугался арестантской повозки? — юный следователь зашуршал листами черновика. — Неспроста ведь испугался. Надо бы тюрьмы проверить.
Куманцов отнял у него бумаги, скомкал и сунул в карман.
— Замаемся проверять. Много в России тюрем. Рязанская, Ростовская, Ржевская…
— Рыбинская.
— Точно, еще и эта. И кого нам искать? У заговорщиков на лбу не написано.
Чиновник по особым поручениям взъерошил свои вихры и встал в горделивую позу.
— Резвая тройка? — подмигнул он. — Сомов ведь под колесами экипажа погиб. А кто на резвых тройках ездит?
— Сотни людей. Тысячи. Тут мы никого не поймаем.
— Коне-е-ечно, не поймаем. Тройка-то резвая. Хых! Хых! — пьяницу снова развезло и он глумливо захохотал.
— Тьфу, дурак…
У Куманцова уже не осталось сил, чтобы кричать. Он сидел, уставившись в стену, и перекатывал в голове немногие оставшиеся варианты.
— Слушайте, Григорий Григорьевич! — воскликнул Лаптев, ухвативший промелькнувшую мысль за крыло. — Мы уверены, что это буква З, но ведь с той же вероятностью, Сомов мог написать цифру 3. А точку после нее поставил, чтоб никто не догадался. Вдруг здесь зашифровано время и место встречи? Четверг, в три. Ряды торговые.
— Гениально! Ряды — это хорошая версия. Остается узнать — какие?
— В «Листке» упоминается Апрашка.
— Но кого там искать?
— Купца Федора… Как его там? — Лаптев сверился с газетой. — Осипова.
— А вот и проверь. Сходи, побеседуй. Узнай, не захаживал ли в его лавку Сомов. Газету покажи, может торговец буквы расшифрует. Иных версий нет, а мне завтра на Фонтанку ехать.
— Чижик-пыжик, где ты был? На Фонтанке водку пил! — громко запел Волгин.
— И хронь эту с собой забери, пускай развеется! — рявкнул статский советник.
Когда подчиненные удалились, он мрачно пробурчал:
— Не знаю, как насчет чижика… Но пыжик мне Горемыкин засадит преизрядный.
Дверь распахнулась. На пороге, задыхаясь от бега и эмоций, возник Лаптев.
— Ваше высокородие… Фух! Мы только по лестнице спустились… Фух! На первый этаж, а навстречу… Фух! Канцелярист…
— Письмо? — Куманцов вскочил, протягивая руки. — Из Москвы?
— Телеграмма… Фух!
— Давай скорее, охламон! Чего время тянешь? Каждая секунда дорога!
Статский советник распечатал депешу и мигом проглотил короткие строчки. Потом вчитался внимательнее, но опять ничего не понял. Проговорил вслух, делая паузы между словами:
— «Убийства раскрыл. Арестуйте брандмайоров из пожарной части на Спасской улице и с каланчи на Невском. Подробности выслал письмом. Мармеладов».
— И все? — спросил ошарашенный Лаптев.
— Все.
— А мог бы потратиться на «Здравствуйте» и на «Искренне ваш», — осуждающе сказал Волгин, упираясь лбом в дверной наличник, чтобы не упасть. — Десяти копеек пожалел…
Начальник уголовного сыска не заметил очередной эскапады. Он положил телеграмму на стол и перечитывал, шевеля губами.
— Причем же тут брандмайоры? Уважаемые люди. Хватать их средь бела дня и тащить в каталажку… Это чересчур. Что я им предъявлю? В чем обвиню? Что за дрянь этот сыщик! Помог, называется… А самое обидное, что письмо от него только завтра принесут.
Куманцов достал из кармана скомканный черновик, разгладил ладонью и погрузился в чтение.
— Ну, справедливости ради, — сказал он через минуту, — в этом запутанном деле и вправду фигурирует пожарный экипаж. Обыкновенный такой, с пузатой бочкой и помповым насосом. Мы его прежде не учитывали в своих подозрениях. Возможно, Сомов свернул с дороги, чтобы спрятаться от пожарных? Возможно. Но почему убитый так боялся пожарных? Непонятно.
— А вы заметили, что этот московский сыщик в телеграмме заявляет, что раскрыл «убийства»… Это что же получается, Сомов был не единственной жертвой?
— Да что можно раскрыть за столь короткое время?! Просто нафантазировал, чтобы мы от него отвязались, — Волгин сполз по
